Как-то раз автору этой статьи довелось услышать на одной научной конференции доклад про так называемые «гибкие навыки» (soft skills). Этот модный термин импортирован, как и многие другие, из английского языка и противопоставляется «жёстким навыкам» (hard skills). «Жёсткие навыки» – конкретные, объективно оцениваемые, формально проверяемые, подтверждаемые документами, например, дипломом о высшем образовании или водительскими правами (тут в скобках заметим, что в связи с развитием рыночных отношений подобные документы далеко не всегда свидетельствуют о наличии каких бы то ни было навыков у их обладателей). Гибкие же навыки субъективны, не связаны с какой-то конкретной профессией или специальностью и обеспечивают человеку пресловутую успешность в любой сфере деятельности. Сводятся они в основном к умению общаться с людьми, быть приятным в общении и т.п. В общем, клиентоориентированность, как это называется в сфере продаж. А также, добавим, боссоориентированность – ясно же, что общаться нужно в первую очередь, с теми людьми, которые помогут тебе достичь вожделенной успешности. На это намекает и ещё одно заимствованное словечко из той же серии – нетворкинг (networking, то есть буквально «плетение сети»), обозначающее обзаведение полезными связями. Забавно, что нетворкинг по смыслу полностью аналогичен советскому понятию «блат», которое многие считали отличительным атрибутом отсталого социалистического общества, а теперь выясняется, что и в передовых капиталистических странах без него никуда.

По мнению докладчицы на той самой конференции, гибкие навыки сейчас становятся всё более востребованы по сравнению с жёсткими. Ясное дело, это она не сама придумала, а просто воспроизвела общее место современной неолиберальной идеологии, которое многократно озвучивалось, например, на Гайдаровских форумах. Коснувшись другой модной темы вытеснения людей машинами, докладчица успокоила людей с гибкими навыками: им это не грозит. Вот человека, умеющего делать что-то конкретное, машина запросто заменит. А до того, чтобы научить роботов тонко чувствовать и выстраивать стратегию межличностного взаимодействия, человек пока не додумался. И вот эта возросшее значение гибких навыков свидетельствует, оказывается, о том, что общественная система становится… более гуманной. Раньше, до наступления эры постиндустриального общества, рабочий стоял весь день у конвейера и не имел возможности проявить себя как личность – теперь же, в век коучей и тьюторов, «для того, чтобы быть востребованным, надо быть более человечным».

Докладчица, восторженно перепевавшая гимны «дивному новому миру» вслед за Германом Грефом и другими великими теоретиками из ВШЭ, в этот момент, кажется, сама не поняла, что сказала. Человечность в принудительном порядке, ради того, чтобы быть востребованным, то есть продаваемым, – это никак не проявление гуманизации, а, напротив, признак новой, ещё большой ступени отчуждения и овеществления человека. Ещё в 1940 году Эрих Фромм отмечал, что с развитием капитализма от человека требуется продавать уже не только физическую силу или умственные способности, но и саму свою личность. А для того, чтобы быть продаваемой, эта личность должна соответствовать требованиям рынка:

«Как со всяким другим товаром – рынок решает, сколько стоят те или иные человеческие качества, и даже определяет само их существование. Если качества, которые может предложить человек, не пользуются спросом, то у него нет вообще никаких качеств; точно так же товар, который нельзя продать, ничего не стоит, хотя и обладает потребительной стоимостью».

Наглядным примером того, о чём писал Фромм, являются новейшие тенденции в той сфере экономики, где превращение человека в товар и так, казалось бы, доходит до крайней степени. В США, например, растёт популярность такой разновидности эскорт-услуг, как «девушка напрокат». Это не банальная проституция – это гораздо хуже, потому что девушка в данном случае продаёт не только своё тело, но и душу. Недостаточно сексуально обслужить клиента, нужно ещё и стать ему подобием настоящей подруги: вместе проводить время на деловых встречах и дружеских пикниках, разделять с ним его увлечения, вникать в его личные проблемы, сочувствовать и сопереживать… Словом, стать полноценной частью его жизни – и при этом быть готовой исчезнуть из этой жизни по первому щелчку пальцев клиента, когда ты ему надоешь.

Старая истина, что дружбу и любовь невозможно купить за деньги, разумеется, остаётся истиной и в наши дни. Купить можно лишь иллюзию дружбы/любви, их суррогат, заменяющий подлинные чувства. Ужас в том, что в эпоху торжествующего постмодернизма грань между фальшивым и подлинным даже не то что стирается – её, в общем-то, все чувствуют, но всё больше и больше людей считают её неважной. Одни готовы платить деньги фальшивой «подруге», другие готовы изображать из себя подругу ради денег: «А что тут такого-то?». Nothing personal, just business – «ничего личного, только бизнес». Очень глубокий по смыслу лозунг, если вдуматься: у человека не остаётся ничего личного, даже его чисто человеческие проявления становятся объектом купли-продажи.

Пример с «девушкой напрокат» может показаться исключительным, но на самом деле это всего лишь один из частных случаев тех тенденций, которые развиваются и в других, не столь специфических, сферах экономики. Современному капитализму нужна не только твоя рабочая сила, не только конкретные навыки по той или иной специальности (те самые устаревшие hard skills) – ему нужен ты весь, целиком, и как работник, и как потребитель.

За красивыми словами о востребованности «гибких навыков» скрывается ещё более жестокая эксплуатация работников в разросшейся «сфере услуг», куда настойчиво пытаются впихнуть также образование, медицину, культуру и прочую «социалку». Во всех этих отраслях неумолимо внедряется правило: «Клиент всегда прав», или, как формулировал грибоедовский Молчалин из «Горя от ума»: «Во-первых, угождать всем людям без изъятья». В случае с учителями, например, беззащитность сотрудника перед любым капризом «клиентов» – детей и их родителей – уже стала притчей во языцех и одним из самых сильных (наряду с позорно низкой зарплатой и обилием бессмысленной бумажной работы) источников стресса для людей этой профессии.

К учителям применяется тот же самый принцип, что и к операционистам банка или разносчикам пиццы. Не важно, кем ты работаешь – ты, обслуживающий клиента, должен быть с ним не просто вежлив, ты должен мобилизовать все силы своей души на то, чтобы приманить его. Твоя улыбка всегда должна быть искренней, а интерес – неподдельным. Прилгни немного, чтобы пустить ему пыль в глаза. Умей изворачиваться. Терпеливо сноси все его чудачества, недовольства и даже оскорбления. Не поладил с клиентом – жди наказания от собственного начальства. В общем, ты должен быть гибким, а твоя спина должна гнуться, как гуттаперчевая, и перед клиентом, и перед собственным работодателем.

Не случайно слово «гибкость» (flexibility) применительно к трудовым отношениям так активно используется в неолиберальном словаре. Это слово окружено зловещим ореолом для миллионов людей по всему миру. Под «гибкими условиями найма» подразумевается «право» работника работать без трудового договора, без больничных и отпусков и быть уволенным по первому чиху работодателя. Гибкость, таким образом, заключается в том, что работника можно гнуть и мять, как глину.

Конечно, хорошо, когда продавец улыбается покупателю, врач – пациенту, а учитель – ученику. Однако может ли быть настоящей улыбка под дулами видеокамер, под угрозой штрафов и лишения премии? Не свинство ли со стороны начальства превращать «человечность» в обязательное требование, в дополнительный инструмент воздействия на работника, и без того замордованного? Да даже если говорить о тех, кто не сильно замордован: можно ли доверять улыбке, используемой в коммерческих целях, как средство выманивания денег из клиента?

Герхард Хадерер. Одень улыбку

Умение угождать потребителю, охмурять его, «разводить на бабло» становится нередко едва ли не более важным критерием оценки сотрудника со стороны администрации, чем профессиональные навыки. Неважно, что тренер в детском бассейне, по существу, ничему не учит ребёнка – зато он так ласков, заботлив и обходителен в общении с каждым посетителем! Неважно, что врач прописывает пациенту множество совершенно бесполезных, но дорогих лекарств или «находит» у него несуществующие болезни – зато за свою трепетную «заботу» о пациенте он получает бонусы и от своей клиники, и от фармацевтической компании, прибыль которых он обеспечивает.

А тот самый потребитель, во имя блага которого работника заставляют быть «гибким», в реальности вовсе не главное действующее лицо в рыночной экономике. Он ценен для капитализма лишь постольку, поскольку из него можно извлечь деньги. Все его личностные особенности, склонности, увлечения, потребности и интересы должны быть поставлены на службу бесперебойному процессу накопления капитала – чужого капитала. Над этим работают уже не только промоутеры и рекламщики, но и «электронный Большой Брат», который следит за каждым движением его виртуальной души и настойчиво предлагает ему, лично ему, потребительские товары и культурные продукты. За этой навязчивой любезностью и вниманием к твоим индивидуальным вкусам и потребностям кроется не что иное, как желание выжать из тебя максимум прибыли; за обхаживанием тебя как потребителя – уничтожение тебя как личности.

Герхард Хадерер. Уединённое место

В общем-то, чтобы увидеть всё это, даже не обязательно проводить глубокие социологические исследования – достаточно просто смотреть на современное общество без розовых очков. И, казалось бы, человек с высшим гуманитарным образованием, знакомый не понаслышке с проблемами российской бюджетной сферы, должен представлять цену всем этим сказочкам о «возрастании роли человеческого капитала», о «постиндустриальном обществе» и т.п. Но нет, находятся люди, которые добровольно и как будто искренне озвучивают перепевы из обрывков теорий, созданных в странах Центра для скармливания жителям Периферии и по сути являющихся даже не теориями, а штампами господствующей идеологии.

Как в книге Джанни Родари «Джельсомино в стране лжецов», нас окружают слова, созданные специально для того, чтобы обманывать. Превращение человечности в товар в этом вывернутом наизнанку мире называется «гуманизацией». Но вспомним завет великого классика русской литературы Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона видишь надпись “буйвол”, не верь глазам своим!». Чем больше вокруг нас слов-обманок, тем сильнее потребность в настоящей науке, которая называла бы вещи своими именами, показывая реальность такой, какая она есть, и искала бы пути к её изменению.

Михаил Волчков