Продолжаем публиковать произведения Александра Неверова, выдающегося самарского писателя начала ХХ века. Рассказ «Марья-большевичка» (1921) — отличное напоминание о подлинном смысле праздника 8 Марта, о том, как Октябрьская революция помогла трудящейся женщине обрести не только элементарные человеческие и гражданские права, но и чувство собственного достоинства. Разумеется, всё это происходило не сразу и не вдруг и поначалу вызывало массу непонимания, раздражения и насмешек, особенно в деревне.

Печально и постыдно, что век спустя после описываемых событий многие из наших современников по-прежнему свысока смотрят на женскую половину человечества, даром что держат в руках айфон вместо плуга и считают себя неизмеримо выше неграмотных крестьян. Хуже того, нередко и сами женщины принимают навязанную им роль («милые дамы», «хранительницы уюта» и прочие традиционные восьмимартовские благоглупости, за которыми скрывается понятие обслуги, и не более того) и даже гордятся этой ролью. Между тем, никакая успешная борьба за лучшее общество невозможна без отказа от отношения к другому человеку, а равно и к себе самому, как к «говорящему орудию» или «живому товару». Вот о чём стоило бы серьёзно задуматься в день 8 Марта.
Читать далее →

Александр Неверов (настоящая фамилия Скобелев, 1886-1923) — самарский писатель и драматург, выходец из крестьянской среды. Самое известное его произведение, повесть «Ташкент — город хлебный», посвящено голоду в Поволжье 1921-1922 годов. Во время Гражданской войны сперва сочувствовал эсерам, печатался в изданиях КОМУЧа, но, будучи разочарованным методами и результатами правления «самарской учредилки», в дальнейшем перешёл на сторону большевиков. В 1919 году Неверов возглавил литературный отдел самарского журнала «Красная Армия». В это время был опубликован его рассказ «Я хочу жить», написанный от лица рядового красноармейца.

…Мы на отдыхе в степной деревушке.
Я сижу на завалинке, глажу по спине большую лохматую собаку. Она шершавая, некрасивая, но длинная шерсть на спине у нее выгрета солнцем, и мне приятно сидеть, слегка наклонившись над ней.
С крыши на плечо падают редкие капли, на задворках порывисто вскрикивают гуси. Ржёт жеребёнок тоненьким голосом, клохчут куры.
Перед окнами стоят отпряженные пушки, вытянув стальные холодные шеи. Потные лошади в седлах журкают сено.
Я сижу, подставив голову под апрельское солнце, смотрю на разорванную паутину голубеющих облаков, плывших над талой, почерневшей землей. Уши мои не оглохли от пушечных выстрелов: слышу, как порывисто вскрикивают гуси, весело клохчут курчошки, тихо, осторожно падают редкие бесшумные капли ко мне на плечо.
Это моя походная весна.
Может быть, последняя…
Вслушиваюсь в шорохи, в крики, встречающие молодую апрельскую весну — сердце волнуется…
Дома — жена, двое детей. Маленькая комнатка в нижнем этаже, чуткие, настороженные уши, хватающие поздние шаги на лестнице. Там ждут меня.
Может, схоронили давно.
Посматривая на ручеек под ногами, на воробьев, прыгающих у лафетов, вижу сына Серёжку, с бледными, малокровными щеками, трехлетнюю Нюську с голубенькой ленточкой в золотых перепутанных волосах. Они сидят на подоконнике, прижавшись друг к другу, смотрят сквозь талые окна. Ищут меня среди прохожих, ждут, когда приду, посажу на колени к себе. И две опечаленных мордочки наливают мне сердце отцовскою горечью…
Читать далее →