И.Г. Филипченко
К очередной годовщине Октябрьской революции 1917 года публикуем подборку стихотворений Ивана Гурьевича Филипченко (1887-1937) – рабочего поэта, участника Пролеткульта, а затем литературной группы «Кузница». Его биография типична для людей его круга: родился в бедной крестьянской семье в Саратовской губернии, батрачил, работал переплётчиком, учился в Народном университете, участвовал в революционном движении, сотрудничал в газете «Правда» и, как и многие пролеткультовцы, не пережил 1937 года.
Выбранные нами произведения Филипченко (за исключением стихотворения 1913 года «С работы» – его первой публикации в газете «Правда») написаны в 1918 году и входят в сборник под названием «Себя коллективу». Это – поэтическое отражение чувств, мыслей и самосознания трудящегося народа, творившего революцию. В творчестве Филипченко проявляется общий для всех поэтов Пролеткульта стиль «пролетарского космизма», но у него есть и своя, личная интонация. Самостоятельность и новизну языка и ритмов Филипченко отмечал, в том числе, такой внимательный критик, как выдающийся поэт Серебряного века В.Я. Брюсов. В стихах Ивана Гурьевича как будто отражается напряжённое, горячее дыхание собравшейся на митинг толпы, колебания волн революционной стихии, напоминающей море с его приливами и отливами. По форме его поэзия чем-то предвосхищает творчество великих деятелей революционного искусства ХХ века, живших в других частях света – Назыма Хикмета и Пабло Неруды.
С РАБОТЫ
Посторонитесь, рабочий идёт,
Уступите асфальты, к фундаментам встаньте,
Дайте дорогу ему, современному Данте,
Пробывшему день
В мытарствах мук, по Кругам Испытанья, как Тот.
Пусть идут,
Кого не растерли зубы стальных шестерён,
Не втащила крючками воронка адского бала,
Не растёрла подошва шагов Капитала, —
Идут, чьи облики буры,
Чьи пыльны нагрудники, волосы и картузы,
Чья в извести обувь по мостовой оставляет мазы,
Вот эти все каменщики, маляры, штукатуры,
Вот эти! Вот эта железная, сытая мощью толпа!
Пусть идут свободно, кому не изгрыз черепа
Скрежет завода, глаза не обжёг пламень домен,
Рук, ног не сорвал вихрь фабрик немолчных
В дыме и копоти.
Видите блузы, — меж ними ни хмурых, ни желчных,
Слышите смех своевольный, уверенный гомон,
Буйство в бесчисленном топоте,
Неотвратимую быль?
Вот улицей скачет извозчик, весёлый бобыль,
Лихач высекает подковами искры из плит мостовой,
Автомобиль в синем облаке пыли и дыма —
Стой, стой!
Идут рабочие, не один из них погиб.
Идут с наростами пыли, как грима,
Из каменоломен — атланты труда,
Гладиаторы глыб,
Жилистые, огрубелые раз навсегда,
Мускулистые, рослые, с добрым оскалом улыб.
Бросив кирки, как кочерги в горн кочегары,
Дичась тротуара,
Толпами идут шахтёры,
Темней эфиопов, обугленней пней на поляне лесной,
Искатели чёрного золота, горные гномы —
Рады вечернему солнцу, с дневным незнакомы,
Синему небу, прозрачному воздуху рады.
Гуляющих дам, кавалеров каскады,
Свадебный поезд, кортеж погребальный,
Кортеж триумфальный, —
Стой!
И не движься, пока не пройдет толпа за толпой,
Близ вас, мимо вас в глухие концы.
Вы все, кто имеет дворцы,
Небоскрёбы, особняки,
Магазины, заводы и рудники,
У кого от безделья мигрень,
Посторонитесь, рабочий идёт!
Уступите асфальты, к фундаментам встаньте,
Дайте дорогу ему, современному Данте,
Пробывшему день
В мытарствах мук, по Кругам Испытанья, как Тот!
***
Я простой рабочий,
Чьё тело и дух попирали, как гада,
Я из последнего круга Дантова ада,
Но поэт и Зодчий.
Я не только Иван Филипченко, я пролетарьят,
Я святого безумья буйный и дерзкий набат.
***
Лично я голодаю, раздет и разут.
Тысячи верных товарищей тоже не сыты,
И пот, как мазут,
Дни чёрного быта,
Нам грубо масленит.
Молотом гулким нужда с размаху
Бьёт по хребту, что порой кровянится рубаха,
Спины горбит и головы клонит.
Да нам наплевать.
Всё равно Завтра будет за нами,
Только наша могучая рать,
Как один, как один, не ольщённая снами,
Стояла бы стойко в строе труда, –
Высечь Грядущему образ великий,
Перехожие мы труда калики,
Мы железная мира орда.
Вздыбится вой
Злобы возмездной –
Встанем железной,
Встанем стеной.
Вижу вдали:
В панцире, шлеме
Встала над всеми Правда земли.
***
Демократия, Твой каждый рабочий отдельно,
Труженица одиночка любая
И артельно,
И всей массой от края до края
Моих поэм до меня задолго
Знали по несколько слов.
Как притоки в себя принимает Волга,
Как дорога вбирает бессчётность узлов, –
Я в себя вобрал,
Святотатец, святой, я украл
Их слова с Олимпа Веков.
И из тысячи тысяч
Звуков, созданных ранее каждым,
Я упрямо и гордо смог высечь
Поэмы человеческим жаждам.
***
Беднота, беднота.
Жизнь твоя – это вечных веков катастрофа.
Жизнь твоя – это скорбная мира голгофа,
Ты – два дерева для своего же креста.
Ты огонь и горящее злато,
Вкруг кого хороводами греют ладони банкиры,
Ты бездонная пропасть, куда все богатые мира
Бросают объедки, – за труд расплату.
И под куполом звездным,
Под сводом вселенского Храма,
Тебя, как свечу, сожигают для срама,
Тебя, точно жертву, приносят богам неизвестным.
Человечества драма, – твоя это драма.
Как безлиственный лес,
Зимний лес по долинам и склонам,
По всему кругозору от края до края небес, –
Ты под бурею гнёшься со стоном,
Ты, необутая,
Ты, неодетая,
Жалобно сетуя,
Жалобно кутая
Плечи в отрепья одежд.
Распрямись! Встало солнце пурпурных надежд,
Напряги мышцы рук, титанических рук,
Буре вымолви: Стой!
И сердец перебой,
И сердец перестук
На земле остановят безумие мук.
Буре вымолви: Стой!
Руку дай брату, брат,
Подымайся во мгле дымной, пороховой,
Перелей пушки медные в колокола,
Бей в набат.
Чу! Над круглой Землёю клёкот орла.
Чу! Трудные крики, и пламя, как взвивы холста,
Как цветы, расцветают мильоны знамён.
Звон, звон.
Беднота, беднота.
