Искусство как тест на упоротость

Ещё в прошлом году нам прислали ссылку на статью «Научный взгляд на искусство как основа воспитания художественного вкуса», опубликованную в интернет-газете «Сторонники Прорыва», и попросили высказать мнение по поводу этой статьи. Тогда мы не довели ответ до конца, но недавно в нашей группе ВКонтакте завязалась ожесточённая дискуссия с одним из подписчиков по поводу рассказа, опубликованного на нашем сайте. И мы поняли, что это хороший повод для того, чтобы всё-таки написать материал об искусстве и не только о нём.

Начнём с отзыва на упомянутую статью. Первое, что вынуждены сказать – читать её физически тяжело. Фразы типа «искусство направлено на отражение многообразия всех сторон объективной реальности, которую отражает чувственно и эмоционально, придавая ей эстетическое качество в виде художественного образа конкретных единичных событий, явлений, фактов, эмоций» вызывают смертную тоску и недоумённый вопрос: «Зачем?!» Зачем писать статью, тем более статью о революционном искусстве, таким мёртвым языком и громоздить в ней такие невообразимо унылые словесные конструкции, как будто позаимствованные из какой-то третьеразрядной «идеологической» макулатуры, которой, к сожалению, немало издавалось в советский период?!

Франсиско Гойя. «Какой златоуст!» Из серии «Капричос».

Возможно, кстати, что взяты эти фразы из книги Г.А. Недошивина об искусстве издания 1953 года, которая указана в списке использованной литературы, наряду с книгой Ленина «Материализм и эмпириокритицизм» (прямого отношения к искусству не имеющей) и сборником Энгельса «О Бальзаке». И в связи со списком литературы тоже возникает большой вопрос – почему были выбраны именно эти книги, неужели нельзя было найти среди обширнейшей марксистской литературы об искусстве что-то более стоящее и оригинальное?

Со своей стороны, можем привести в качестве примера прекрасную статью Бертольта Брехта «Пять трудностей пишущего правду», которая подпольно распространялась ещё в 1930-е годы в фашистской Германии, но до сих пор остаётся актуальной и доступной для понимания любого неравнодушного человека – в том числе для того, кто, о ужас, не знает ни одной цитаты из бородатых классиков марксизма или незнаком с понятием диаматики. Что это за зверь такой, диаматика, в тексте не объясняется. Вообще употребление подобных выдуманных терминов, да ещё и без объяснения – это дурной тон, за который ещё в средние века чувак по фамилии Оккам рекомендовал резать говорящего бритвой по горлу, приговаривая: «Не умножай сущностей без необходимости!».

Непосредственно жившие в эпоху войн и революций поэты, писатели, режиссёры, драматурги, архитекторы, живописцы неоднократно задавались вопросом о том, каким должно быть новое социалистическое искусство. Автору статьи их ответ, очевидно, не интересен. Вместо того, чтобы обратиться к опыту революционных художников, он предлагает взглянуть на искусство с точки зрения «науки», которая на деле оказывается набором наукообразных догм.

Симулировать научную деятельность не трудно, достаточно научиться говорить максимально сложным языком о простых вещах. Симуляция вообще стала характерным явлением современного общества, а умение симулировать любую деятельность (от научной, педагогической, творческой до социально-политической, революционной и т.д.) превратилось в профессиональный навык, необходимый для построения успешной карьеры. Остаётся только удивиться абсурдной логике «общества постмодерна», породившего профессиональных симулянтов подобно тому, как в средние века христианское «слепое» милосердие породило профессиональное нищенство.

Но когда подобным грешат люди, называющие себя марксистами – это какой-то позор. Ведь им-то должно быть ясно, что цель науки – поиск истины, не ради самого поиска или праздного любопытства, а для того, чтобы на основе этой истины конструировать действительность. Достижения науки (и культуры в целом) обесцениваются, когда перестают быть всеобщим достоянием. Какую пользу принесёт лекарство от рака, если оно будет недоступно большинству? Какая польза в марксизме, если научная теория, призванная быть методом изменения мира, подменяется догматическим учением, доступ к которому монополизирован ограниченным кругом лиц?

Может показаться, что речь идёт всего лишь о претензиях к языку статьи. Нет, это всё не просто стилистические придирки, ведь стиль, форма текста всегда отражает его содержание. А с содержанием тоже всё весьма печально. Чего стоит одна фраза: «Значение искусства в революционной борьбе в целом незначительно». Возникает вопрос: во-первых, зачем тогда автор писал статью, да ещё и немаленькую, по столь незначительной теме, а во-вторых, хорошо ли он знает историю искусства и историю революционной борьбы.

Например, известно ли ему о фольклоре, в котором из века в век передавались имена бунтарей, несмотря на все старания властей изгнать их из народной памяти? О романе Чернышевского «Что делать?», который воспитал несколько поколений русских революционеров, в том числе Ленина? Об «Окнах РОСТА», которые наголову разбили белогвардейский плакат в годы Гражданской войны? О фильме «Броненосце “Потёмкин”», который распространял революционные идеи по всему миру? О той роли, которую сыграли в антифашистской борьбе песни Эрнста Буша и спектакли Бертольта Брехта, очерки Юлиуса Фучика и стихи Поля Элюара? О влиянии поэзии Назыма Хикмета и Пабло Неруды на революционное движение целых стран и регионов планеты?

Автор статьи отмечает, что «постановка искусства на службу партии» есть дело крайне затруднительное. Добавим: не только затруднительное, но и ненужное. Настоящее революционное искусство не нуждается в том, чтобы его «ставили на службу», его творцы сами, по своей собственной инициативе, отдают свой талант угнетённому классу, и лишь во вторую очередь – партии, которая выражает интересы этого класса (а отнюдь не некой группе людей, которая обладает сакральным знанием о «диаматике» или других вещах, недоступных простым смертным).

Как раз об этом писал Ленин в известной статье «Партийная организация и партийная литература» – её в советское время часто использовали как дубинку против неугодно мыслящих писателей, однако по существу она совершенно верна. Единственно возможный критерий, по которому следует оценивать революционное искусство – это его способность быть голосом тех миллионов трудящихся, которые не имеют своего голоса, той «безъязыкой улицы», которой «нечем кричать и разговаривать», по выражению Владимира Маяковского. Причём из опыта СССР известно, что, когда этот критерий подменяется требованием «следовать генеральной линии партии», последствия для искусства получаются самые плачевные: расцвет подхалимства и приспособленчества, искажение правды, отрыв деятелей искусства от реальной жизни того самого народа, которому они клянутся в верности, и превращение их в касту высокооплачиваемых сочинителей идеологически правильной халтуры по заказу начальства.

Невозможно не учитывать этот опыт, если мы говорим о соотношении искусства и революции сегодня, в XXI веке. Невозможно не вспомнить и о том, что многие талантливые представители революционного искусства ХХ века – тот же Маяковский, Андрей Платонов, Артём Весёлый, да мало ли кто – нередко подвергались нападкам от «ревнителей партийного благочестия». Но автор статьи заново наступает на те же самые грабли уже почти столетней давности, когда, по словам Михаила Лифшица, сущностью творчества Пушкина объявляли «лакейство», а Гоголя называли представителем «помещиков-барщинников». Рассуждения на сайте «прорывистов» о дворянах, которые «развивали пейзаж и картины сельской жизни» в знак протеста «против промышленности и капитала», напоминают тексты печальной памяти Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) 1920-х годов, чьи взгляды были впоследствии справедливо осуждены как «вульгарный социологизм». В общем, всё это уже когда-то проходили. Даже поразительно, насколько люди, претендующие на монопольное владение неким «научным взглядом», оказываются несведущи в истории марксистской мысли, равно как и в истории вообще.

***

Мы, честно говоря, не были уверены, стоит ли вообще тратить время на написание этого отзыва. Но потом поняли, что всё-таки стоит. Поводом стала дискуссия вокруг маленького рассказа, опубликованного на сайте «Неведомой Земли». Один из читателей обвинил автора рассказа в искажении истории, идеализации дореволюционной деревни и прочих греховных намерениях, которых в авторском замысле и в помине не было.

Разумеется, критика любого произведения – это нормально. Но когда критикующий упорно, раз за разом выворачивает смысл текста наизнанку по принципу «я читатель, я так вижу», закрадываются сомнения в том, что человек вообще способен адекватно воспринимать художественное творчество. Когда, например, на упоминание в тексте о девушках-утопленницах критикующий требует чуть ли не предоставить точную статистику самоубийств с распределением по половому признаку, возникает подозрение о каких-то предрассудках или комплексах, прикрытием которых служит ожесточённая «борьба за историческую правду». Причём ведётся эта «борьба» в довольно-таки хамской манере, с позиции безусловного превосходства, несмотря на то, что знания об истории у критикующего весьма поверхностные.

В общем, в репликах комментатора данного рассказа мы увидели очень похожие симптомы, что и у автора из газеты «Сторонники Прорыва». Это наводит на мысль о том, что речь идёт об определённой тенденции в левой среде. Причём отношение к искусству здесь – лишь одно из проявлений этой тенденции, этого распространённого человеческого типа, с которым, наверное, многие из читателей сталкивались. Для ёмкого обозначения этого типа в интернет-сленге есть словечко «упоротый».

Такой человек обычно размещает у себя на странице по поводу и без повода огромное количество цитат тех, кого считает своими идейными учителями и вождями. Он мыслит и говорит набором готовых ярлыков и штампов, которые могут не иметь никакого отношения к реальности. Он любит вести «сетевые войны», полагая, что подобным образом приближает светлое будущее. Его суждения обо всём на свете напыщенны и безапелляционны, как будто ему открыто некое тайное знание, которым он даже не считает нужным делиться с окружающими – достаточно дать им понять, что они ему в подмётки не годятся. Такой человек готов «докопаться до фонарного столба» и учуять идеологическую крамолу даже там, где вообще нет никакой идеологии. Он, подобно средневековому монаху, считает мир лежащим во зле, а самого себя – единственным носителем истинной веры. Он непрошибаемо серьёзен и напоминает того строгого гражданина, о котором писали Ильф и Петров в предисловии к «Золотому телёнку»:

«Смеяться грешно! Когда я вижу эту новую жизнь и эти сдвиги, мне не хочется улыбаться, мне хочется молиться!». Дайте такому гражданину-аллилуйщику волю, и он даже на мужчин наденет паранджу, а сам с утра до вечера будет играть на трубе гимны и псалмы, считая, что именно таким образом надо помогать строительству социализма». Соответственно, всё, что не является гимнами и псалмами, воспринимается им с крайним подозрением.

Казалось бы, это всё ерунда, мелочи, и не стоит об этом писать – ну мало ли фриков ходит по земле. Но проблема в том, что эти люди, как правило, весьма социально активны, и именно по ним окружающие судят о том, кто такие коммунисты или левые. Нечто схожее существовало в XIX веке вокруг движения разночинной молодёжи, известного под именем «нигилистов», когда наряду со здоровым ядром этого движения была масса тех, кто воспринимал прогрессивные идеи с чисто внешней стороны и доводил их до карикатуры. Только сейчас всё намного хуже, потому что и движения как такового нет, а есть аморфная, внутренне разнородная масса, подсаженная на иглу виртуальной реальности. И когда подобные люди выходят в реальную жизнь, то становятся ходячей антикоммунистической пропагандой, воспроизводя самим своим поведением шаблоны о тоталитарных сектантах-фанатиках, которые хотят загнать всех в казарму, трудовой лагерь или монастырь.

Наверное, такие люди внутренне глубоко несчастны. Они стали коммунистами не вследствие полноты творческих сил и желания сделать по-настоящему наполненной смыслом жизнь всех людей, а от внутренней пустоты и желания самоутвердиться: прочёл несколько «правильных» книжек или статей – и вот ты уже на десять голов выше окружающих и можешь с презрением на них поплёвывать, ведя очередную онлайн-вендетту.

Этим людям, наверное, покажутся непонятными слова Эрнесто Че Гевары: «Истинным революционером движет великая любовь. Невозможно себе представить настоящего революционера, не испытывающего этого чувства». Любовь к конкретным людям, к стране и к человечеству, к природе, к творчеству, к игре, к фантазии, к юмору, в общем, к жизни во всей её полноте – ведь это и есть главный источник борьбы за то, чтобы сделать мир лучше. Вряд ли может по-настоящему бороться за счастье людей тот, кто не любит ни этих людей, ни, в сущности, самого себя; тот, кто отягощён кучей комплексов и пытается компенсировать их показным бахвальством, натужным пафосом и инквизиторским тоном. Излишне доказывать, что такое поведение на самом деле ничуть не способствует торжеству той идеи, которой такие люди на словах привержены – скорее наоборот.

Что со этим всем делать? Во-первых, стоит диагностировать болезнь, не пытаться спрятать её под предлогом того, что «это же наши единомышленники». С такими единомышленниками, как говорится, и врагов не надо. Во-вторых, отслеживать в самих себе и в своих товарищах симптомы этой болезни. Ведь она заразна и может незаметно проникнуть в любого социально неравнодушного человека, когда он поддаётся соблазну интеллектуального превосходства над «серой массой» или когда священные марксистские тексты, заклинания и обряды заслоняют для него главную цель – ликвидацию отчуждения. В-третьих, распространять здоровое, подлинно человеческое представление о коммунизме своим собственным примером – в повседневной жизни, общественной деятельности и в искусстве. Жить, в первую очередь, не в виртуальном, а в реальном мире, здесь и сейчас.

Михаил Волчков, Егор Досекин

Искусство как тест на упоротость: 11 комментариев

  1. Прочитала внимательно статью по ссылке и вашу рецензию. Странные фантазии о личности автора не поняла. Критики в вашем опусе нет, только набор каких-то недовольств. Поняла только, что вы не осилили статью. Я осилила, она вполне научная.

    • Ира, это не о личности автора, а о симптомах «определённой тенденции в левой среде. Причём отношение к искусству здесь – лишь одно из проявлений этой тенденции». Мы искренне рады, что Вы осилили исходную статью, но аргумент «она вполне научная» нас, извините, не убеждает. Что же касается обоснованности критики, то мы указали на конкретные примеры того, что знания автора об истории революционного искусства весьма поверхностны.

  2. >Рассуждения на сайте «прорывистов» о дворянах, которые «развивали пейзаж и картины сельской жизни» в знак протеста «против промышленности и капитала», напоминают тексты печальной памяти Российской ассоциации пролетарских писателей (РАПП) 1920-х годов, чьи взгляды были впоследствии справедливо осуждены как «вульгарный социологизм»

    А ЛУНАЧАРСКИЙ ТОЖЕ ВУЛЬГАРНЫЙ СОЦИАЛИЗМ?? ЧИТАЙ, НАПРИМЕР, «Промышленность и искусство» (Впервые напечатано в журнале «Художественный труд», 1923, № 2).

    • Во-первых, вульгарный социологизм, а не социализм 🙂 Во-вторых, в приведённой статье Луначарского нет ничего похожего на подобные рассуждения.

  3. Очевидно, что авторы вообще не понял о чем статья, но — черт возьми! — с каким же высокомерным чванством написан отзыв! Словно преподаватель отчитывает нерадивого ученика! Я не знаю, какой уровень владения марксизма у тт. авторов, но, судя по статье, не высокий, ибо от отзыва веет анархическим душком: мол, не надо никакого партийного контроля, творцы сами знают, как им нести искусство в массы! Да уж, в 20-е годы эти «пролетарские творцы» такого натворили, что партии долго пришлось разгребать. Я бы посоветовал отчаянным критикам почитать Луначарского, он, кстати, выступал за партийную цензуру.
    P.S. А диаматика — это диалектический материализм, ларчик-то легко открывался!

    • Ну, по части высокомерного чванства уделать «Прорыв» нам точно не под силу 🙂 Вам кажется, что от нашего отзыва «веет анархическим душком», но от Вашего веет могильным тленом, если Вы на полном серьёзе изъясняетесь такими выражениями. По существу же, критерий истины — практика, это поборникам научного подхода должно быть известно. А практика развития социалистического искусства в СССР показала ровно то, о чём мы пишем. Можно почитать хотя бы про историю самоубийства Фадеева (человек, который руководил всей советской литературой, между прочим) и его предсмертное письмо. P.S. Диалектический материализм — это диалектический материализм. Диамат — это сокращённое название соответствующего учебного курса в советских вузах. А диаматика — это, как мы поняли, термин, изобретённый «Прорывом», и не надо его приписывать Марксу с Энгельсом.

      • Вообще-то у Прорыва кроме «чванства» есть еще и строго научные статьи, развивающие марксизм. А вот у вас действительно чванство, ибо ни одного аргумента не привели, одно брюзжание: «ой-ой, слишком сложно»! Если вы не приучены читать серьезную литературу, то это ваши проблемы, а не автора, преднамеренного усложнения текста там нет. Собственно, все претензии леваков к Прорыву, что он — о ужас! — смеет претендовать на научную истину! Насчет практики. Битье молотком себя о пальцу — это не практика. И возня леваков, не приближающая победу коммунизма ни на йоту — это тоже не практика. Я не собираюсь читать вас лекцию, если хотите можете прочитать статью: http://proriv.ru/articles.shtml/grano?praktica46
        Впрочем, вряд ли она вам понравится, ведь там научным языком написано и почти нет картинок!

        • Ну если Вы не хотите воспринимать аргументы, а вместо обсуждения конкретных проблем советского искусства даёте ссылку на статью «о философской категории практика» — то это тоже исключительно Ваши проблемы.

  4. В ответ на комментарии.
    Суть критики статьи «Сторонников прорыва» сводится к трём вопросам.
    Во-первых, как можно писать об искусстве в целом, и о революционном искусстве в частности, ничего не зная об этом самом искусстве.
    Во-вторых, как можно писать о научности взгляда на что-либо, не имея представления о научном дискурсе по теме.
    В-третьих, для кого это написано.
    По первому пункту. В их статье об искусстве напрочь отсутствуют указания на конкретные произведения искусства, примеры из творчества революционных художников. Действительно, а зачем? Зачем, говоря, например, о революционном театре читать Брехта, Станиславского, Мейерхольда.
    По второму пункту. Фраза – «редко кто вообще желает разобраться и выработать правильный научный взгляд на искусство…», вызывает недоумение. Получается автор чуть ли не первый в истории науки человек, который сформулировал вопрос о научном определении искусства. По одной проблеме происхождения искусства в эпоху палеолита написано десятки работ (см Н. С. Бледнова, Л. Б. Вишняцкий, Е. С. Гольдшмидт, Т. Н. Дмитриева, Я. А. Шер. Первобытное искусство: проблема происхождения. Под общей редакцией Я. А. Шера. Кемерово, 1998. – 211 с.). По проблеме определения искусства написано ещё больше. За последние полвека в одном только американском искусствознании возникли: институциональная теория, антиэссенциализм, перцептуализм и т.д. По проблеме искусства в ракурсе марксизма написано не меньше. Например, тот же М.А. Лифшиц, представители Франкфуртской школы. Но в списке рекомендованной литературы три книги, из которых к искусству прямое отношение имеет только одна. Поэтому да, автор похож на ленивого студента, которому задали написать курсовую, он всё скачал из википедии, а потом прилепил ссылки наобум.
    По третьему вопросу. Содержание самого текста «Сторонников прорыва» можно свести к трём банальным тезисам:
    1) революционный художник должен подчинять свое творчество интересам классовой борьбы;
    2) основным методом революционного искусства должен быть реализм (вопрос дискуссионный);
    3) для того чтобы понимать и критиковать искусство нужно разобраться с «механизмом художественного исполнения» конкретного вида искусства.
    В действительности подобные банальности встречаются на протяжении всего текста: по проблемам эстетики, художественной критики и т.д. и выражены они максимально усложнённым, запутанным языком.
    В итоге: по названию это марксистский текст, а по сути – постмодернистский. Автор знаком с проблемой, о которой пишет, весьма поверхностно, но считает себя вправе высказывать мнение с позиции высоко квалифицированного специалиста. Такой вот диктат мнений.

    • Ну собственно, после данного вашего комментария становится очевидным, что продолжение дискуссии лишено смысла. Мы с вами стоим на противоположных идейных позициях: мы на марксистских, а вы — на буржуазных. Кажется, никакой особой сноровки, чтобы понять содержание этой скромной заметки об искусстве не требуется, было бы ЖЕЛАНИЕ. Но вы этим желанием явно не обладаете, ибо, по факту, выступаете против научного познания искусства. «Получается автор чуть ли не первый в истории науки человек, который сформулировал вопрос о научном определении искусства» — это называется «докопаться»! Любому незашоренному человеку понятно, что речь идет про обывателей и автор отнюдь не претендует на некую новизну. «В их статье об искусстве напрочь отсутствуют указания на конкретные произведения искусства» — ах, так вам искусствоведческий очерк подавай! Нет, господа, речь идет не об истории развития искусства, а об искусстве, как таковом. В статье раскрывается суть искусства, что оно есть: а) особый (духовным) вид общественного производства; б) вид идеологической деятельности; в) специфическая форма познания. Далее разбирается соотношение формы и содержания искусства, а затем, в общем плане, идейная (классовая) борьба в искусстве. «За последние полвека в одном только американском искусствознании возникли»- а вас не смущает, что это БУРЖУАЗНОЕ, антинаучное искусствознание? Ну а ссылка на «Франкфуртскую школу» — это смех и грех! Вот вам совет: вместо того, чтобы читать буржуазную макулатуру, лучше бы уняли свою спесь и крепко засели за изучение диалектики!

      • Роман, Вы не поняли суть критики. Проблема не в том, что человек написал эту фразу про редкость. Проблема в том, что статья называется «Научный взгляд на искусство». Когда человек заявляет о научности, он не может игнорировать исследования и открытия по теме, сделанные до него. В исторической науке есть такая дисциплина «Историография» (история исторической науки). Когда исследователь выбирает себе тему, он должен, прежде всего, познакомиться с научной литературой по проблемам, которые его интересуют. Только так он сможет определить, какие вопросы изучены достаточно хорошо, а какие требуют более детального анализа, ну или должны быть пересмотрены в силу новых данных.

        Второе. Мне не нужен искусствоведческий очерк. Но поскольку человек пишет об искусстве, странно что он не приводит практических примеров. Почему автор не обращается к опыту людей (художников) выкованных в горниле Революции и Гражданской войны.

        Третье. Мои указания, на Франкфуртскую школу, или американское искусствознание не содержат оценки этих течений. Но для того, чтобы претендовать на научные, т.е. истинные, с вашей точки зрения, знания, имеет смысл с ними ознакомиться. Маркс, Энгельс, Ленин, изучали работы буржуазных авторов и даже их цитировали. У Ленина в статье о пролетарской культуре встречаем: «Марксизм завоевал себе свое всемирно-историческое значение как идеологии революционного пролетариата тем, что марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе и в этом же направлении, одухотворяемая практическим опытом диктатуры пролетариата, как последней борьбы его против всякой эксплуатации, может быть признана развитием действительно пролетарской культуры».

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *


*

Анти-спам: выполните заданиеWordPress CAPTCHA