«Служа народу, я служу и самому себе»

Публикуем фрагменты из статьи турецкого поэта и революционера Назыма Хикмета, написанной и опубликованной в 1964 году. Этот текст, прежде всего, – памятник своего времени, отражение спора Хикмета с тем официальным пониманием «социалистического реализма», которое сложилось в СССР. Соцреализм, хотя именовался творческим методом, по факту понимался как определённый стиль в искусстве: чтобы всё было нравоучительно и пафосно, как в классицизме XVIII века, только с иной, идеологически верной, фразеологией, и при этом внешне правдоподобно, как фотография (а всё, что не укладывалось в этот шаблон, осуждалось как формализм или иная ересь). Когда Хикмет в 1951 году поселился в Москве и столкнулся с этим стилем на сценах московских театров, он пришёл в ужас и заявил, что это «мелкобуржуазное, безвкусное искусство» с налётом подхалимства, которое по какому-то недоразумению именует себя реализмом, да ещё и социалистическим. Настоящий социалистический реализм для него – это именно метод, способ, с помощью которого художник-коммунист воспринимает жизнь вокруг себя, руководствуясь своим мировоззрением; но то, как именно, в каких формах он отражает её в своём творчестве, зависит от него самого. И чем разнообразнее эти формы, чем точнее они выражают содержание, тем лучше.

Называя себя поэтом, служащим своему народу и своей партии, Хикмет подчёркивает, что он сам является частью и народа, и партии, его служение им – не прислужничество какой-то внешней по отношению к нему силе, а выражение его собственных взглядов, чувств, гражданской позиции. А своей задачей как поэта он ставит не только распространять идеи партии в народе, но и «открыть перед партией душу народа». Это было невероятно далеко от окриков Хрущёва: «По команде, в ногу, с партией, с народом!» на его встрече с литераторами в 1963 году, от представлений о том, что деятели искусства обязаны служить партии как послушные исполнители воли её руководства, что их задача – «промывать людям мозги» (тоже дословная цитата из речей Хрущёва). Назым Хикмет, который за верность своим убеждениям заплатил долгими годами тюрьмы у себя на родине, в Турции, вполне доказал искренность своих взглядов на роль художника-коммуниста и своей жизнью, и своим творчеством, в том числе написанными уже в СССР пьесами, в которых не боялся ставить острые вопросы и проблемы.

В то же время многие мысли, которые Хикмет высказывает в этом тексте, ценны и сегодня и перекликаются с нашими собственными мыслями:

  • о взаимоотношениях человека, творящего социальное искусство, со своей аудиторией;
  • о необходимости постоянного творческого поиска;
  • о том, что не только можно, но и нужно искать разные формы, подходящие для передачи разного содержания, не абсолютизировать какой-то один жанр, стиль, приём и не зацикливаться на нём;
  • о том, что социальное искусство, чтобы быть по-настоящему живым и полнокровным, должно отражать всю полноту личности творца, а не только его отношение к политике;
  • о важности внимания к наследию разных национальных культур и разных регионов планеты.

Такие мысли выделены нами в тексте курсивом. 

Источник текста: Хикмет Н. О социалистическом реализме и турецкой литературе // Хикмет Н. Избранное. В 2 т. Т.2. М., 1987. С.323-326.

Читать далее

Кому принадлежит искусство?

В одном российском городе недавно случилось радостное и долгожданное для его жителей событие: наконец-то открылся музей в восстановленном памятнике архитектуры советского конструктивизма. Но сейчас не о сути события, а о его форме. Открытие было проведено в два этапа: сначала для «первых лиц», и лишь на следующий день – для всех остальных граждан, которые лицами попроще.

Это подаётся как нечто само собой разумеющееся, ведь мы должны быть благодарны «первым лицам» за реставрацию здания и организацию музея, а значит, они имеют преимущественное право его посетить. Правда, архитекторы и общественники вместе с обычными горожанами боролись за спасение этого здания от сноса ещё с конца нулевых годов, задолго до того, как в дело вмешались депутаты и министры – но кому интересны всякие ноунеймы, раз у них нет высоких постов? Правда, ничто, казалось бы, не мешало VIPам прийти на открытие музея вместе со всеми и там раздавать интервью, это было бы даже выгодно с точки зрения пиара – ничто, кроме сословной гордости. Негоже «первым лицам» смешиваться с простонародьем, вдруг ещё в толчее им кто-нибудь на ногу наступит, как принцу Лимону. Есть белая кость, а есть чёрная кость, и это лишний раз было всем наглядно продемонстрировано.

Читать далее

О чём поёт сверчок

За этой детской колыбельной стоит целая история. На первый взгляд, от слов и музыки веет спокойствием и умиротворением, как чаще всего и бывает в колыбельных. Внешнюю безмятежность нарушает разве что начало второго куплета: почему это у матери нету хлебушка для сына?

Читать далее

Эдуардас Межелайтис о Юрии Гагарине

Странно как-то сейчас воспринимается сегодняшний праздник. Впрочем, как и все другие даты родом из советского прошлого – 23 февраля, 8 марта, 9 мая, 7 ноября… Но из всех них 12 апреля – день особенный, самый планетарный по своему масштабу. Сколько людей разных поколений и стран мечтали, думали, трудились, страдали во имя этого дня – и неужели всё это для того, чтобы в космос летали VIP-туристы, а орбитальные спутники помогали враждующим народам более эффективно убивать друг друга? Какой уж тут космос, если человечество не то что со своими земными проблемами разобраться не может, но и, неровен час, того и гляди уничтожит само себя?

В этот день особенно заметно, насколько общественный и нравственный уровень развития земной цивилизации отстаёт от уровня её технического развития (на языке двух бородатых философов позапрошлого века это называлось «противоречием между производственными отношениями и производительными силами»). Учёный-футуролог Акоп Назаретян предполагал, что примерно к середине XXI века этот разрыв достигнет такой степени, что дальше – либо переход человечества к принципиально новой форме устройства общества, либо катастрофа. Правоту этого прогноза вскоре предстоит оценить ныне живущему поколению.

Сегодня мы публикуем два текста советского литовского поэта Эдуардаса Межелайтиса, посвящённые Юрию Гагарину, – в стихах и в прозе. Из нынешнего времени всё это выглядит осколком невероятно далёкой оптимистической эпохи 1960-х годов. Отсюда современная популярность мемов с Гагариным: «Прости нас, Юра», «Ну как вы там, потомки?» и т.д. Но для нас этот день – не про тоску по прошлому, а про жажду будущего. 12 апреля 1961 года – та цивилизационная точка отсчёта, с которой полезно сравнивать настоящее, но не ради самобичевания и пустой ностальгии, а ради мотивации к действию. Любому действию, которое сделает пессимистический сценарий будущего хоть чуточку менее вероятным.  

Стасис Красаускас. Иллюстрация к сборнику Межелайтиса «Человек» (1961).

Читать далее

«Будьте как маяк!»

«Шагаем за Маяковским» – поэтический спектакль молодого самарского театрального коллектив DragLAB. Весь текст спектакля состоит из стихов, но это действительно именно спектакль, а не просто литературно-музыкальная композиция. Тут есть действие – да ещё какое, его нерв захватывает с первых минут и не отпускает до самого финала. И действующие лица тоже есть – каждый из актёров (в том числе девушки) воплощает какую-то одну из граней личности Маяковского.

Читать далее

Дина Бродская. Марийкино детство

Повесть Дины Леонтьевны Бродской «Марийкино детство» была впервые издана 85 лет назад, а читают её до сих пор (последнее переиздание вышло в этом году). Как можно предположить по содержанию книги, её главная героиня Мария Внукова появилась на свет в Российской империи, в губернском городе Екатеринославе, который сейчас находится на Украине и называется Днепр. Там же в 1909 году родилась и сама Дина Бродская, так что очень многое в повести наверняка взято из её собственной жизни.

Марийка относится к тем, кого в царские времена презрительно именовали «кухаркины дети», причём в самом прямом смысле слова: её мать Поля работает кухаркой в доме состоятельного доктора, и своего жилья у неё нет – живут они с дочерью там же, где и работают, на кухне. Мало того, что дочь прислуги, так ещё незаконнорожденная и сирота: её отец умер за шесть месяцев до её рождения. Отцом был часовой мастер, еврей, поэтому, хотя в книге Поля и мечтала о свадьбе, по законам Российской империи брак между иудеем Соломоном Михельсоном и православной Пелагеей Внуковой был бы невозможен.

В наследство от отца Марийке досталась соответствующая внешность, из-за чего ей приходится регулярно выслушивать обидные дразнилки от дворовых мальчишек. «Почему все над тобой смеются, хотя ты не сделал ничего дурного?» – задаётся вопросом Марийка и жалеет, что она «только наполовину русская». Полукровка, незаконнорожденная, кухаркина дочь. Что ждёт её в жизни? «Кем я буду?» – спрашивает она у мамы. Та сначала не понимает вопроса, а потом сердито отвечает: кухаркой, кем же ещё, в лучшем случае – горничной, а может быть, повезёт выучиться на портниху.

Марийка знает грамоту и любит читать, она перечитала уже все детские книги в крохотной местной библиотеке. Ей очень хотелось бы учиться в гимназии, но она знает, что гимназия не для кухаркиных детей. Туда ходят дочь доктора, дочь жандармского полковника, дочь торговца мехами… Эти девочки никогда не упускают случая показать своё превосходство перед сверстницами из семей бедняков, живущих с ними в одном дворе. И хотя дети разного происхождения общаются и играют друг с другом, социальные перегородки всё время напоминают о себе.

Общественная иерархия выражена очень наглядно: семьи плотников, дворников, прачек и прочих представителей социальных низов обитают в буквальном смысле слова внизу – в подвале дома. Как и Марийка, они с детства трудятся, помогая своим родителям в нелёгкой ежедневной борьбе за кусок хлеба. Они знают, что в будущем им не уготовано ничего иного, кроме того же изнурительного труда и лишений, и мечтают найти где-нибудь клад или кошелёк с деньгами, чтобы разбогатеть – ведь ничего иного, кроме надежды на чудо, не остаётся.

Начавшаяся Первая мировая война ещё ярче подчёркивает разницу между двумя мирами: обитатели верхних этажей горой стоят за «войну до победного конца», однако сами на передовую не торопятся, между тем как на долю «подвальных» достаются ранения и смерти на фронтах и экономические трудности в тылу. Но вот наступает 1917 год, в жизнь детей врываются слова «революция», «большевики»… Читать далее